Пришел. Пишу. За корявость слова извиняйте, но мне лень подчищать... * * *
Меня ты не поймешь.
И не кивай с усмешкой.
Не говори о том,
Что ждет нас за чертой.
Что для тебя есть жизнь?
Безумство вечной спешки.
А я хочу ступать,
И ощущать покой.
Не пробуй обьяснять
Мне смысл мирозданья,
противоречий суть
К чему теперь мне знать?
Не в страсти, но в любви
смотреть на изваянье
хочу. И не касаться
— только созерцать.
«просто хочется быть»
просто хочется быть — самим собой,
Жить без страха и лжи — не кривя душой,
и творить не взирая на пряник и кнут,
Только если ты честен, тебя не поймут.
Не поймут твоей жажды бескрайней любви,
Когда солнце и соль закипают в крови.
Нет, здесь всё променяли на деньги и власть,
а томленье любви на животную страсть.
Не поймут и свободу полета пера,
Когда мысль точна, когда мысль остра,
Когда ты — сам Создатель всех правил игры,
На бумаге чертаешь Богов и Мтры.
Не поймут крик металла в трясине души,
Не поймут громкой песни в бетонной глуши.
И не примут познаний, как сами живут.
Никогда, ни за что, и нигде не поймут.
<ПЛАГИАТОР>
Я всю ночь до утра злые строки писал,
государство и глупость хуля.
Но устал.
И я встал.
Пошатнулся.
Упал.
Мысль черная вгрызлась в меня.
Я пополз на диван, телевизор включил,
резкий голос раздался за кадром.
Он кричал и вопил,
он орал, что есть сил,
государство позоря с азартом.
Я рукою потрогал пылающий лоб,
а другой щелкнул новый канал.
На экране был жлоб,
он тащил черный гроб,
глупость друга погибшего клял.
Я взревел, зарыдал. Я метался, как псих.
Что теперь скажет мне мой редактор?
Что мой стих
(мой прекрасный отличнейший стих)
можно смело назвать плагиатом?
«Одиночество»
Сырость камня спиной ощущая,
В тупике лабиринта сижу.
Для чего и зачем? Сам не знаю.
Молча в алое небо гляжу.
Где-то колокол бьет злую песню,
церковь новую выстроил кто-то.
Мне бы встать, и пойти, да поесть бы,
только вот одолела зевота.
Мне смешно, но лицо беспокойно,
Я кричу, но хрипит моё горло.
В лабиринте кто чувствует волю?
Воля выше покровы простерла.
Я смеюсь, хоть мне тошно до рвоты,
я сижу в грязном апендиците.
В городском лабиринте их сотни.
В них все вы, как и я здесь, сидите.
«В эту ночь»
в эту ночь я подушку ложу у окна,
ни к чему мне сегодня кровать.
Из окна на меня молча смотрит луна;
как и мне, ей не хочется спать.
Она рядом со мной пусть и так далеко,
её взор чист, как горный хрусталь,
и читаются в нем сковзь вуаль облаков
мои чувства: тоска и печаль.
В эту ночь пересохшее горло реки
не поет о высоких горах.
Не пою с ним и я, мои губы горьки.
И луны горек взор в небесах.
Меня манит полночный серебряный свет,
мое сердце пронзивший до дна;
у окна буду ждать новый день полный бед,
но его не дождется луна.
В эту ночь я готов полюбить и простить,
пусть любовь мне и не суждена.
Этой ночью нетрудно романтиком быть:
все мечты отражает луна.
Добавлено (11-Сентябрь-2008, 17:00:31)
---------------------------------------------
* * *
Нет мыслей в моих словах.
Они выражают чувства:
в темнице, в железных цепях
рассыпался бренный мой прах,
распался на смелость и страх
со свистом в иссохших зубах...
погано.
Погано и грустно.
* * *
Нет. Романтиков нет больше.
Нет безумства в кирпичных сердцах.
Вкус становится все горше -
вкус металла на стылых губах.
Это золото — правда и совесть
поколений, взглянувших вперед;
каждое, умирать готовясь,
за тельцом золотым идет.
Знают, Бог им не дал бессмертья,
знают Рай никогда не найти,
денег власть — вот во что они верят,
избирая себе пути.
На проблемы не смотрят прямо,
берегут себя маниакально,
повторяя другим упрямо:
«Я один такой — уникальный!»
между тем их уже миллиарды,
все живут по своим законам.
Знамя власти воняет смрадно
позолотой, но не короной.
Умирает от грусти планета.
Нет. Романтиков нет больше.
Смысл жить? И того нету.
Жизни вкус с каждым днем горше.
* * *
и буду говорить как старец,
лишь волос мой окрасят в белый цвет
улыбки внуков, их святая радость
наградой будет, спустя много лет.
Меня не окрылит уже любовью,
мой врановласый ангел, свет твоих очей.
«Спасибо» я скажу за жизнь со мною
и путь начну последний меж свечей.
И буду в седину бумаги белой
вплетать отлаженный и стройный стих.
Как жаль, что с молодостью оставляет смелость,
безумия лишая мудрый лик.
***
нет стихов.
Позабыты перо и бумага.
Кисти впаяны мертво в оковы.
Мысли вдавлены под кожу страха.
Нет стихов.
Нет стихов, ни греховных, ни новых.
***
За душой у меня только пара стихов,
за спиной – сотни тысяч дверей.
Впереди ждут огни многоликих миров.
Я бессмертен меж этих огней.
В моей торбе – перо, пара желтых листов,
синь чернил – пропасть над головой.
На душе у меня – сотни тысяч стихов,
строки дарят мне тихий покой.
Справа Ангел летит, слева Дьявол ползет,
Неизбежность – вот вера моя.
За спиной крылья ворона Ангел несет,
Дьявол чист, как свет ясного дня.
Всё богатство моё – только пара стихов,
за спиной - створки жизни моей.
Впереди - свет свечей вездесущих миров.
Я умру... среди этих свечей.
***
я порву эти строки, морали в них нет,
только пламя – краснеющий стыд.
Кто-то выключил свет,
в голове возник бред.
Этот бред до сих пор там сидит.
Мне упасть бы на дно, мне зарыться во тьму.
Мозг желает отбросить стремленья.
Позову Сатану,
через бездну шагну
и у всех попрошу о прощеньи.
Признаваться в грехах в общем не тяжело,
и слова весом не обладают.
Все, кому сделал зло
и кого обожгло
моей злостью, меня плохо знают.
Да и сам я дурак: если бес в голове,
то зачем отпусккать тормоза?
Чтобы сгинуть во тьме?
Чтоб сгореть на огне?
Чтобы слезы увидеть в глазах?
Не достоин себя, не достоин других.
Притворяться устал может быть.
Я упал и утих,
рассмеялся и сник.
Всё. Предел. Не хочу больше пить.
Добавлено (11-Сентябрь-2008, 17:00:57)
---------------------------------------------
***
он её обожал. Просто боготворил.
Ждал звонка, как бессмертный – забвенья.
Никогда никого больше так не любил,
только в душу всё лезли сомненья.
Мы – друзья. Что мы видели со стороны?
Он безумцем казался всем нам.
Никому грудь не жгло злое чувство вины
От того, что он понял всё сам.
Мы – друзья. Но ему мы сказать не могли,
Что она вовсе не для него.
Побоялись обиды, но не сберегли
Мы его от него самого.
Он чуть вены не вскрыл себе бритвой тупой,
Но его спас случайный звонок.
Помнить нужно всегда, брат, о тех нам с тобой,
Кто за нами потащит венок.
«НЕЛЕПИЦА»
Тёмной ночью на кухне сидел у огня
Пил я чай и на небо глядел.
Небо было черно, словно пропасть без дна,
Снег из бездны на землю летел.
Он траву покрывал толтым слоем золы,
Пеплом серым ложился на грязь.
Между маной небесной и тьмою смолы
Я никак не хотел найти связь.
Было мне наплевать на судьбу и богов;
Падал снег, я на кухне пил чай.
Я не думал, и думать я был не готов,
Что вот так наступил месяц май.
«МЁРТВ»
Да, я слышал, как вы призывали вернуться,
Но не нужно кричать, как гиены, во тьму,
Не смогу я от бреда хмельного очнуться,
Добровольно останусь я в этом плену.
Да, я видел тот мир, что зовёте вы жизнью,
Только он так же призрачен и нереален,
В нём нет логики, нет ни покоя, ни смысла,
В этом мире я был бы и тих и печален.
Да, я знал, что шагаю в бездонную пропасть,
Но не верил, что мне предстоит в ней пропасть.
Я парил в небесах, бросив в сторону правду и совесть,
Я не знал, что когда – нибудь нужно мне будет упасть.
Да, я мертв, но я умер, когда капли яда
Заразили великим блаженством безумия кровь...
Нет, меня никогда вспоминать вам не надо.
Боль ушла, бред ушел... Да, я мёртв!
***
душа поэта - тайный храм,
в нем места нет для тысяч лиц,
в нем только старый ветхий хлам
и дневники самоубийц.
В душе поэта только боль
веками шествует с мечом.
Душа рождается святой,
а умирает палачом.
Душа поэта – тихий смех,
но в то же время – громкий плач,
поэт – святилище и грех,
поэт – безумец, он же – врач.
Душа поэта тяжела.
Так нелегко её влачить,
Пусть красивей, чем грезы сна.
С поэтом невозможно жить...
***
Хочу написать что-нибудь о безумном Апреле.
Твоих волос чёрных (нет – рыжих, нет – белых) вода.
Опять в моём сердце рождает веселые трели,
но ты так грустна, как грустна не была никогда.
Ты вновь одинока, закончились зимние войны,
закончились снег и мороз. Может быть навсегда?
Закончилась мертвенных снов полуночная бойня.
Твоих волос чёрных не кончилась только вода.
Стучится апрель своей дланью живительной в двери,
и в них никогда уже не постучится беда.
Ты можешь смеяться, а можешь мне просто поверить:
твоих волос рыжих меня опьянила вода.
Зубами тоска разрывает мне душу на части!
Я знаю, счастливым я быть не смогу никогда,
но хочется так обрести беспокойное счастье,
его мне подарит волос твоих белых вода.
***
в небесах всемогущий Творец,
наблюдающий тленные судьбы,
раздает половинки сердец
лишь безумцам и немощным людям.
Где-то в этом неправедном мире,
где касаются горы небес,
мы искали и не находили
части собственных лопнувших сердц.
Нам Творец не указывал знаков,
мы блуждали как будто во тьме.
Не о нас пусть слагаются саги,
но о нас эта жизнь на земле.
***
собрать в кучу провода,
собрать безумство сердца,
собрать и отдать в никуда,
сжечь и опять не согреться.
Глупо по крохе менять
каждую краюшку хлеба,
сразу умей отдавать
всю широту неба.
Сразу умей любить
навеки и бескорыстно,
сразу умей простить,
только в прощении – истина.
Сразу умей стрелять,
иначе выстрелит враг твой,
хотя лучше не убивать...
здесь оглянись и постой.
Но никогда не учись
видеть красу сразу,
меркнет тогда жизнь,
не видно её глазу.
***
величию небес, покою их внемли,
они похожи на хрустальный купол сферы звезд.
Лишь капли пустоты в ржавеющей пыли,
лишь нити небытья в росе из черных слез.
только намного жестче...почки, печень...понос, золотуха..Жесть! 
Всё хорошо, что хорошо пишется 
